Цветок безумия - Страница 62

– То есть дать себя зарезать, как свинью?

– Смотри по обстановке, – скривился Оскоран. – Только помни: если применишь магию, то не должно остаться никого, кто бы видел это. Никого! В том числе и воинов охраны. Собственно, именно поэтому мои воины тебя сопровождают только до твоей кареты. Там будут уже обычные наемники. Постарайся их сменить где-нибудь. Не подумай, что угрожаю, но ты вроде разумный юноша, поэтому говорю открыто… – Оскоран, оторвав от грозди винограда ягоду, поднес ее к губам, – в случае, если останутся те, кто видел, как ты пользуешься магией, – он забросил виноградину в рот, – уже я буду заинтересован выпустить твой дух на свободу. А я тебя найду. И ты это понимаешь.

– Смотрю, вы не особо верите в мое странствие инкогнито. Даже воинов пожалели. Я могу просто поселиться в каком-нибудь городке?

– Так ради твоей же безопасности и не даю! Как ни переодень воинов, все равно выделяются из прочих. Наемники в данном случае будут лучше. А селиться… Селись. Никто не мешает. Ты волен делать все что хочешь. Но не забывай, что если тебя найдут, то выкрасть тебя с обжитого места, подготовившись, для магов пустяк.

– А по дороге, значит, нет?

– Как ни странно, нет. Допустим, один из орденских узнает тебя. Времени на сбор значительного количества их воинов, а уж тем более для вызова карающих, у него нет – ты уедешь. Поэтому будет вынужден воспользоваться тем, что есть под рукой, – бандитами, наемниками. То есть слабо подготовленными людьми.

– Других вариантов спрятать меня нет?

– Есть. Могу в дворцовом подвале тебе комнату выделить. Собственно, изначально так и предполагалось. Но ты же не поймешь такой заботы. А мне нужен союзник, а не загнанный в ущелье земляной дракон. Еще раз повторюсь: если орден будет готов, то тебя и из дворца выкрадут. Ты очень нужен магам. Просто не представляешь насколько.

– Ну почему не представляю? Вполне. И также представляю, насколько империи невыгодно, чтобы я попал в руки ордена. Живым. Но поскольку сами вы меня убить не можете – эльфы не поймут, то смерть от клинка орденских будет всем только на руку.

– Ты сам ответил на свои страхи. Ордену ты нужен живым, а не мертвым. И ты несколько преувеличиваешь свою значимость для эльфов. Они не станут портить отношения с империей из-за подданного империи. Так что убить тебя, если уж мне надо будет, я всегда могу. И раз уж заговорили о смерти… – тысячник выложил на стол маленькую стеклянную бутылочку на веревочке. – Знаешь, что это?

– Да. Яд. У черносотенников такой. Можно полсотни отравить.

– Тебе одному тоже хватит.

– Спасибо. Тронут. Как с зельем привязки?

– Не совсем тебя понял.

– Зелье. То, что я получаю.

– А-а, ты об эликсире источника… Забавно, правда? Маги страдают от нехватки магии. В карете пять бутылок дуваракского. В них добавлен эликсир. Тебе должно хватить на пять лун, потом ты должен будешь явиться в тысячу Сварбского локотства, там найдешь сотника черной, он выдаст еще. Он же и передаст письмо от меня. Если будет что мне сообщить, то…

– …сказать ему, – закончил я фразу Оскорана. – И надолго такое путешествие? – Меня очень заинтересовало точное количество лун, названное тысячником.

– Пока не могу сказать. Все зависит от дальнейших отношений с орденом. А то, что они изменятся, отчасти благодаря тебе, это уже точно. В одном из локотств уже отказались отдавать ребенка-мага. И император на это не отреагировал. Карающие, конечно, все равно забрали, но сам факт… Скоро ордену будет не до тебя. К тому же у них сейчас внутри раскол. Нет уже той веры в магический круг. Нет…

Под перестук колес кареты по булыжной мостовой было о чем подумать. Не то чтобы тысячник дворцовой стражи врал. Но остался налет недосказанности. Нужен я еще зачем-то империи. Ой, как нужен. Хотя и вариант моей смерти от рук ордена тоже будет ей выгоден. Хитрит Оскоран. И вообще, весь этот конфликт с орденом… Если император разругается с магами, кто будет поставлять ему эликсир вечной молодости?

Глава 9

– Что невеселы, либалзон Ларит? – Старший моей охраны сидел во дворе трактира, натирая клинок.

Вообще старшим его называть язык не поворачивался, так как из тройки нанятых мной воинов он был самым молодым – приблизительно мой ровесник. Этих ребят я нанял луну назад, когда сменил свою шикарную карету на эту скрипучую колымагу, и расставаться пока с ними не собирался – довольно дисциплинированные и не сующие свой нос в чужие дела ребята. Действительно профессионалы. У них даже разрешение на ношение арбалета было. Правда, только вне стен городов.

Мое решение смены антуража на более скромный, то есть Крота с ребятами, возникло благодаря фобии. Мне за каждым углом чудились либо маги, либо жаждущие моей смерти имперцы. С одной стороны, я понимал, что это глупость, с другой… «Когда сосед алтырь, то зим в жизни может оказаться на одну, да больше». Поговорка о перестраховке, кстати, родилась не на пустом месте. Немало случаев, когда соседство с полумагами спасало жизнь людям. Поэтому дома рядом с алтырскими всегда были чуть дороже.

– Да так, неурядицы, – присел я на бревно рядом с ним.

– Опять ходит с глазами, полными слез?

– Есть такое. Ты-то откуда знаешь?

– У меня отец руки на себя наложил из-за такой.

Разговор шел о Ласе, моей беде и моей прелести в постели… В постели это был нежный ангелочек с проклевывавшимися рожками похоти. Она была то нежна и чувственна, то настолько ненасытна… И все это сплеталось в такие безумные ночи, что просто не описать. Даже мне, магу, было сложно удовлетворить эту нимфу. Хорошо, что Валейр приучил меня к отсутствию полноценного сна. Но это ночью… Днем же она становилась невыносима. Нет, она не устраивала истерики, не требовала ничего. Ну почти ничего, кроме ласки. Только… как бы объяснить. Начать хотя бы с разговоров. Говорить с этой девушкой было не о чем. Совершенно. То есть она была настолько неумна, что дальше некуда. Увидев курицу, она умилялась и тут же задавалась вопросом боли при выходе из птицы яйца. А уж то, что из яйца потом вылупляется птенец… Она разок отказалась есть яичницу с мотивировкой: это цыпленок. И ладно бы так. Но ведь она забывала об этом разговоре буквально за пару рук. И вновь: «Смотри, какая курочка. Интересно, а откуда в ней берутся яйца?» Не представляете, как бесит. И при всем этом страсть к разговорам была у нее маниакальная. Нисколько не меньше, чем страсть к плотским утехам. А если не будешь с ней разговаривать, то она сжимается, отворачивается от тебя и тихонько, совершенно беззвучно плачет. Это так больно задевает… То же самое касается какой-нибудь безделушки, которой она хотела бы обладать. Причем зачастую можно даже не догадываться о ее желаниях. Просто плачет, прижавшись в уголок. Не зря балесс называют куклами. А самое мерзкое, что я ведь знаю: она не виновата. В такое ее превратили маги. Маги… Ласа очень сильно воспитала во мне ненависть к ордену.