Цветок безумия - Страница 60


К оглавлению

60

– Кто? Ваина?

– Нет. Балесса твоя. Я лично привез.

– Зачем?

– Оскоран приказал. – Лумм явно глумился.

– Зачем?

– Сказал, чтобы ты в следующий раз головой думал, а не… Оставлять ее было нельзя. Во-первых, неизвестно, что вы там с ней делали и что ты ей рассказывал. А во-вторых, ни один обычный человек не сможет отказаться самостоятельно от настоящей балессы, если попробовал ее. Это все знают.

– Я же смог…

– Так ты и не человек. В общем, если оставить ее, то орденские сразу поймут, кто ты. Поэтому и забрали. Выдвигали предложение «потерять» ее… Только Оскоран запретил. Сказал, что нельзя так с чужой собственностью. Дословно: пусть он сам со своим цветником разбирается. Наука будет.

– Вы что, на совете это обсуждали?

– Не то чтобы совет… А что мне было делать?

– Что еще говорили?

– Остальное неинтересно.

– Лумм!

– Даже если бы хотел, не рассказал бы. Я же на службе, сам понимаешь.

– Значит, что-то еще обсуждали…

Лумм улыбнулся:

– Не хитри. Все равно не умеешь.

– Тогда ответь мне на еще один вопрос: Исина спит с младшим императором?

– Знаешь, Элидар… разбирайся-ка ты и вправду со своим цветником сам. Ладно? Не вмешивай других.

– Значит, действительно… Иначе бы ответил.


Ну что ж, сам так сам. А вот хрен ей в огороде, а не свадьба. Пусть пользованной живет. Я уж как-нибудь пересуды о своем недостойном поведении переживу. Возможно, я неправильно интерпретирую слова Оскорана, но, по-моему, его не особо волнует данный аспект моей жизни. Просто тысячник получил приказ от плеча: перед тем как спрятать меня – женить.


Весь мой боевой пыл сбил лично плечо. Он словно почувствовал и явился (сам!) буквально через четверть после визита моего старшего воина. Причем не просто так, а с бутылочкой дуваракского! В процессе разговора до меня дошло, что ему успели доложить (Лумм – все-таки сволочь), что я осведомлен о связи его дочери и младшего императора. Плечо вполне здравомысляще обрисовал и его ситуацию – как отца, и мою – как человека, побывавшего в постели Исины. А также очень осторожно намекнул, что он тоже не в восторге от такого поведения дочери. Причем не врал. Если бы плечо предложил мне деньги или еще что, я бы послал его, так как не пришел бы он ко мне с этим разговором, если бы не эльфы. Нет, разумеется, они не вели с плечом разговоров обо мне. Просто де-факто он не имел сейчас никаких рычагов давления на меня. Лишить меня должности или звания? Так уже готовы бумаги о моем временном отпуске. Причем бессрочном, с сохранением всех привилегий, в том числе и дома на берегу залива. Убить или покалечить? Так ему потом император сам кол воткнет куда надо. Не было у него другого выхода, кроме как договариваться. И плечо просил… действительно просил.

В общем… я смалодушничал, и мы договорились. И даже подписали бумагу, по которой, если вдруг у Исины возникнут имущественные претензии к моей второй и последующим женам (разумеется, после моей смерти, если таковая произойдет), то они восполняются за счет плеча, ну или его наследства. До моей смерти Исина и так не могла ни на что претендовать. Затем мы пожали друг другу руки. По сути, это, может, и не идеальное разрешение создавшейся ситуации, но довольно безболезненное. Сторона невесты сохраняет лицо перед обществом, а я – не получаю влиятельного врага в будущем.


Следующее утро преподнесло сюрприз.

– К вам лара Исина, – после того как я разрешил войти, доложил слуга.

Отложив книгу, я не спешил отвечать. Договор с ее отцом не требовал обязательного общения. Не принять ее? Пусть помается, нервы себе немножко расшатает, а то они у нее уж очень стальные. Слуга терпеливо ждал.

– Зови… – вздохнул я, вставая из кресла.

– Элидар, – склонила голову, после того как вошла, рыжая стерва.

– Исина, – собезьянничал я.

Впрочем, сарказма она не поняла.

– Элидар, я бы хотела переговорить с вами по поводу одного ночного инцидента, вызвавшего кучу слухов…

Я еще не совсем отошел от ее наглости заявиться ко мне лично, а она, оказывается, пришла с претензиями! Она!.. Ко мне!.. Мир сходит с ума. Пока я, глуша огонь гнева, старался подобрать цензурные слова, Исина продолжила свой монолог, прохаживаясь по комнате, словно преподаватель, отчитывающий нерадивого ученика.

Я получил порцию словесных завуалированных люлей, причем даже не за балессу. Вот как раз связь с ней и даже ее покупку Исина не могла порицать. Я мужчина и имею полное на это право (все-таки есть определенные прелести в этом мире), хотя она (Исина то есть) и не в восторге от этого. А вот разговор с Альяной, произошедший в ту ночь… Оказывается, его слышал весь этаж, как и признания в любви рабыне. И вот именно это выставляло Исину объектом насмешек. Жених-то накануне свадьбы ведет любовные разборки с еще одной ларой. Да еще с какой! С той ларой, что стала притчей во языцех в связи со своим поведением.

Чем дальше продолжалась ее речь, тем в большее недоумение впадал я. Она ведь вполне серьезно… Как она вообще смеет… Вроде не замечал за ней отсутствие разума.

Наконец я не выдержал и взорвался:

– Ты в своем уме? Или тебе его император через цветок выбил? Как ты посмела прийти ко мне с какими-то ни было недовольствами?! То твой отец приходит с просьбой взять тебя в жены, то ты приходишь с явным намерением разрушить свадьбу!..

Исина хладнокровно улыбнулась.

– Поиздеваться пришла, – ее тон отдавал желчью, – заодно и прояснить наши взаимоотношения. Ты унизил меня, я – тебя. Мы квиты.

– И чем же, позволь узнать, я нанес тебе унижение? – Иной вопрос от такой наглости я сформулировать не смог.

60